Стать грамотным

Что такое любовь?

Июнь 11, 2015 / Мысли о языке. И не только... / Комментарии: 0

К ХХ веку это слово многих стало раздражать. Например, в стихотворении «Без названия» поэт Борис Пастернак, обращаясь к условной возлюбленной (за образом которой, впрочем, все равно «просвечивала» вполне реальная, земная и плотская Ольга Ивинская), признавая слово «любовь» пошлым, обещал придумать «кличку иную». Но ведь так и не придумал! Да и смог ли бы? Это чувство, что, по словам Данте Алигьери, «движет солнце и светила», возникло не сегодня и продолжает существовать даже в наше, довольно циничное и греховное время.

Что такое любовь?

Философия вплоть до эпохи Нового времени не была кабинетной наукой. Аристотель вообще мыслил во время прогулок, а ученики едва успевали за ним записывать. Недаром эта школа получила название перипатетической школы – школы тех, кто прогуливается. Ведь на ходу мыслится лучше, не так ли?

Но лишь современник и учитель Аристотеля – Платон – первым занялся любовью как чувством и как добродетелью. Парадоксально, что термин «платоническая любовь» по принципу внешнего созвучия связывают с именем основателя Академии. На самом же деле, о любви, лишенной чувственного влечения, вел речь Плотин, живший гораздо позже, в эпоху, когда христианство властно подчиняло себе умы верующих.

Платон же, как раз, предостерегал и от того, чтобы отождествлять любовь исключительно с чувственным влечением, и от того, чтобы она оставалась чувством бесплотным, духовным. Идеальный вариант – тот, когда духовное и физическое слито воедино. Это воплощенная Гармония. Другое дело, достижима ли она?

К мрачной эпохе средневековья плоть пришлось усмирить, а то и умертвить. «Бог есть Любовь». Этот тезис апостола Павла (ставшего апостолом лишь после мученической кончины Христа, явившегося ему в видении и откровении) стал одним из краеугольных камней христианского вероучения. Речь шла, впрочем, о любви требовательной, жертвенной, о любви к врагам и гонителям, против чего человеческое естество восстает. Дескать, как это я буду любить того, кто вредит мне и вставляет палки в колеса? Наряду с заповедью «не суди» требование жертвенной любви – одно из самых сложных для повседневного соблюдения.

Не столь уж много теологов, чьи судьбы потрясают и вызывают искреннее сочувствие. Так, если читать между строк «Исповедь» Аврелия Августина, прозванного потом «Блаженным», то понимаешь: все его запоздалые сожаления, укоры в собственный адрес были не чем иным, как данью традиции. Судя по всему, никакого развратного образа жизни он вел, а находился, как отметили бы нынешние пользователи социальных сетей, «в активном поиске», любил и был любим, неутомим на любовном ложе. Что случилось потом – сосудик ли в мозге оборвался, или на самом деле последовало озарение свыше – нам знать не дано. Но Августин глубоко и искренне уверовал. С этих пор плотское начало в его жизни отошло на задний план.

И совсем иная история – случай Пьера Абеляра, история его любви к Элоизе. Любви, равносильной страсти. Страсть – плохой советчик, но совладать с ней сложно. Пока не происходит нечто, кладущее конец прежней жизни. Для Абеляра такой трагической точкой стала кастрация. Тон его сочинений и писем резко меняется, да и могло ли быть иначе? Только почему-то в веках остался тот Абеляр – который любил и жаждал, который сгорал и мучился, наслаждался любимым существом и никак не мог насладиться? Мужчины, кому знакомо это чувство, не отрекайтесь от него ни за что!

Гуманисты эпохи Возрождения «реабилитировали» земную и чувственную любовь. Причем сделали это более чем откровенно – Рабле, Боккаччо. Полного возврата к античным идеалам красоты, меры и гармонии уже не могло быть – насладившись красотой, человек Ренессанса обратил взор к ее противоположности – безобразию, чернокнижию, социальному «дну».

Деятелям Нового времени было откровенно не до любви. Философия все больше превращалась в кабинетную, сухую и скучную науку. В прежнем виде она исчерпала себя. Ставка делалась уже на опыт и эксперимент. Естественные науки «отпочковались» от философии и обрели самостоятельное бытие.

На любовь обратили пристальный взор французские просветители: Вольтер, Руссо, Монтескье. Но и их подход страдал односторонностью. Что делать – говорить о физической стороне любви, о половом акте даже в ту эпоху, когда церковь стремительно переставала быть властительницей дум, было не слишком принято.

В полный голос заговорил о любви и о либидо лишь З.Фрейд. Но он впал в другую крайность – абсолютизировал сексуальное начало, что не преминул отметить его верный ученик и последователь до определенного времени – К.Г.Юнг.

В начале ХХ века шлюзы долготерпения наконец-то прорвало. Русские философы Серебряного века – И.Ильин, С.Булгаков, Н.Бердяев, В.Розанов – посвятили любви немало проникновенных и глубоких страниц в своих, казалось бы, чисто философских сочинениях. Они ввели в философский оборот понятие теодицеи и антроподицеи, оправдали человека как существо творческое. И все-таки, согласно традициям, эти мыслители оставались в рамках православной идеологии, значительно сужая тем самым горизонты своих прозрений.

Возможно, одно из самых емких и точных определений любви дал представитель т.н. «потерянного поколения», английский писатель Р.Олдингтон на страницах романа «Смерть героя»: «Любовь – это дружба в сочетании с сексуальным влечением». Точнее, пожалуй, и не скажешь. И все-таки уточнения были и, можно, не сомневаться, будут еще.

Любовь – страсть, стихия, ураган. С нею все достаточно ясно. Она недолговечна, но разрушительна. Любовь-ответственность. Особенно за детей, когда они появляются на свет. На нее способен не каждый мужчина. В нем берет верх естественный эгоизм – причем надолго. Любовь – уважение, спокойное пламя. Такая любовь, что возможна только спустя годы совместной жизни. Но старость дается лишь избранным, а к тому времени от былой любви остается только пепел и зола. Любовь проходит. Было ли это чувство любовью, а не только страстью? Пусть каждый решит для себя…

Коллекция готовых сочинений

Добавить комментарий