Стать грамотным

Друзья и враги Печорина

Печорин Григорий Александрович — главный герой романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» — персонаж уникальный. Возможно не столько сам по себе, сколько из-за выбранной автором формы повествования, ведь большую часть произведения представляет так называемый «журнал Печорина», и читатель вынужден смотреть на мир глазами героя.

Друзья и враги… Это сродни условности категорий добра и зла: они весьма приблизительны и в иных обстоятельствах склонны меняться друг с другом местами.

Двойственность натуры Печорина не раз подчеркивается: «Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его…»

И еще одна исчерпывающая характеристика: «Печальное нам смешно, смешное — грустно, а вообще, по правде, мы ко всему довольно равнодушны, кроме самих себя».

Цитат довольно; попробую развить мысль. Печорин — человек в высшей степени эгоцентричный. Беда его это или вина — разговор отдельный и особый. Но факт остается фактом: главной фигурой собственной жизни он видит исключительно себя самого. Прочие персонажи прочно занимают второстепенные места.

У такого человека не может быть настоящих друзей, как, наверное, и настоящих врагов. Дружба подразумевает сильную душевную привязанность, вражда — явную внутреннюю недоброжелательность. У Печорина в этом плане все примерно однополярны. Он с равной долей иронии говорит и о приятелях своих (Вернер, например), и о недругах (Грушницкий).

Единственный человек, кто ненадолго становится ему ближе того круга, в котором он держит всех остальных людей, — Вера. И то, подозреваю, благодаря такому стечению обстоятельств, при которых он может навсегда утратить возможность видеть любящую его женщину. Не объяснись Вера с супругом, не обмолвись ему об измене, вероятно, Печорин бы не испытал той бури страстей, что выпала ему при попытке догнать… пытаюсь подобрать нужное слово. Любовницу? Грубо и пошло. Возлюбленную? Он никого не любит. Наверное, уместнее всего было бы назвать Веру подругой Григория Александровича. С поправкой на взаимоотношения полов. Потому что, пожалуй, к ней он относится действительно по-дружески: боится, что она больна всерьез, испытывает жалость, видя ее ревность — иначе говоря, пытается щадить ее чувства, что для него совершенно не характерно. Она пытается его понять, не впадая в бессмысленные истерики, на закатывая сцен и не требуя каких-то действий. Веру отличает от других его дам то, что она, при всей потребности выдавать желаемое за действительное, отдает себе отчет в том, что никакой счастливой перспективы у нее с ним нет и быть не может. Вероятнее всего, Печорин благодарен ей, видя, что качество это довольно редкое.

При первом взгляде на произведение можно было бы сухо обрисовать круг условно близкого общения героя так: Максим Максимыч, Грушницкий, Вернер. Собственно, это те люди, с которыми Печорин довольно долго оставался на одной ограниченной территории. Те, с которыми он вступает в диалог один на один. Но едва ли кого-то из них можно всерьез считать его другом или врагом. Максим Максимыч — старый товарищ, с которым они вместе служили в крепости. При подобных обстоятельствах многие становятся друзьями на всю жизнь… Но эпизод встречи персонажей в части «Максим Максимыч» четко показывает, что для Печорина эти взаимоотношения можно было бы назвать «от делать нечего друзья», хотя по части «Бэла» мы видим, что он многое рассказывал старшему своему сослуживцу, делился довольно личными, казалось бы, соображениями. Но, повторюсь, «Максим Максимыч» отражает суровую действительность: для Печорина время, проведенное в крепости, минуло в прошлое, и оживлять воспоминания он не намерен.

Вернер близок Печорину по духу в том числе отсутствием излишней сентиментальности и умением мыслить хладнокровно, он так же не вполне вписывается в местное общество. Казалось бы, он также делает шаг к сближению — взять хотя бы эпизод перед дуэлью, где он пытается остановить героя, — но тот снова дает понять, что он — сам по себе.

Что касается Грушницкого, тут и говорить особенно нечего. О дружбе речи нет, это лишь былое приятельство, а для врага он слишком мелок.

Печорин не способен ни к любви, ни к дружбе по той простой причине, что ему самого себя хватает с лихвой. Он боится сильных чувств. Причины к этому, видимо, есть, но они остались где-то в далеком прошлом. На момент повествования перед читателем находится человек циничный и язвительный, но думающий, что мешает воспринимать его фигурой ярко отрицательной. Подсознательно он считает — и небезосновательно! — что душевная близость с кем-либо сделает его более уязвимым. И далее — уже по Пушкину: «Любите самого себя, достопочтенный мой читатель! Предмет достойный: ничего любезней верно нет его».

Рубрики сайта