Стать грамотным

Есть ли в поэме «Мёртвые души» живые души?

Поэма «Мертвые души» — главное произведение Н.В.Гоголя. Он работал над ним с 1836 по 1852 гг., но так и не смог закончить. Точнее сказать, первоначальный замысел у писателя заключался в том, чтобы показать Русь «с одного боку». Он ее и показал – в первом томе. А потом Гоголь понял, что одной только черной краски мало. Он вспомнил, как строится «Божественная комедия» Данте, где вслед за «Адом» следует «Чистилище», а потом «Рай». Вот и нашему классику захотелось «высветлить» свою поэму во втором томе. Но сделать это не удалось. Гоголь не был удовлетворен написанным и сжег второй том. Сохранились черновики, по которым трудно судить о всем томе.

Вот почему в школе изучается только первый том, как вполне законченное произведение. Наверно, это правильно. Говорить о замыслах и планах писателя, которые не были реализованы, — значит, сожалеть об упущенных возможностях. Лучше писать и говорить о том, что написано и реализовано.

Гоголь был глубоко верующим человеком – это хорошо известно из воспоминаний современников. И нужно было решиться на то, чтобы дать произведению такое «богохульное» название – «Мертвые души». Недаром, цензор, который вычитывал книгу, сразу возмутился и запротестовал – мол, души бессмертны – так учит христианская религия, печатать такое произведение ни в коем случае нельзя. Пришлось Гоголю пойти на уступки и сделать «двойное» название – «Похождения Чичикова, или Мертвые души». Получилось название для какого-то авантюрно-приключенческого романа.

Содержание первого тома нетрудно пересказать – «подлец» и «приобретатель» Павел Иванович Чичиков ездит в гости к помещикам и предлагает им купить души умерших крестьян. Реакция разная: кто-то удивляется (Манилов), кто-то пытается даже торговаться (Коробочка), кто-то предлагает «сыграть на души» (Ноздрев), кто-то нахваливает своих умерших крестьян, словно они не умерли вовсе (Собакевич).

Кстати, именно похвалы Собакевича убеждают нас, читателей, в том, что за мертвыми душами Гоголю виделись души живые. Никто никогда не умирает, если оставляет после себя добрую память, если живущие пользуются изделиями его рук. Каретник Михеев, сапожник Степан Пробка и другие встают со страниц поэмы, словно живые. И хотя живыми их воображает Чичиков, а его натура нам известна, все равно – мертвые хотя бы ненадолго как будто меняются местами с живыми.

Когда Чичиков просматривает «ревизские сказки» (так называются списки умерших крестьян) он случайно обнаруживает, что его обманули – вместе с именами умерших крестьян вписали имена крестьян беглых. Понятно, что от хорошей жизни никто не побежит. Значит, условия, в которых находились тогда крестьяне, были неимоверно тяжелыми. Ведь наше крепостное право – это то же самое рабство, только называемое по-другому. А беглые не могут считаться мертвыми. Они умерли для прежней жизни в попытке обрести новую, свободную жизнь.

Казалось бы, что из помещиков к живым душам нельзя отнести никого. Автор и сам признавался, что героев он разместил по принципу деградации, все более глубокого морального и духовного падения. И на самом деле – огромная пропасть между Маниловым и Плюшкиным. Первый – утонченный, обходительный, хотя по характеру и никакой, а Плюшкин даже облик человеческий потерял. Вспомним, Чичиков вначале даже принимает его за ключницу. Собственные крестьяне Плюшкина в грош не ставят. Если бы не упоминалась в поэме его дочь – Александра Степановна – мы бы, наверно, и не узнали, как его зовут.

И все-таки нельзя сказать, что Плюшкин мертвее всех остальных персонажей. Зададимся вопросом: что известно о прошлом каждого из помещиков? Почти ничего, так, несколько выразительных деталей. А о прошлом Плюшкина рассказывается очень подробно. Он не изменился на ровном месте, всё происходило постепенно. Плюшкин скатился от разумной хозяйственной скупости к мелочности и жадности. Таким образом, этот помещик показан в изменении к худшему. Но главное – в изменении! Ведь Манилов, например, за много лет совершенно не менялся, как и Ноздрев. И если никаких изменений с человеком не происходит, то можно на этого человека и рукой махнуть – никакой от него ни пользы, ни вреда.

Гоголь, вероятно, рассуждал следующим образом: если человек изменился к худшему, то почему бы ему не возродиться вновь, для новой, честной и насыщенной жизни? В третьем томе «Мертвых душ» писатель планировал привести Плюшкина к духовному возрождению. Верится в это, честно говоря, с трудом. Но мы не знаем всего замысла, поэтому не имеем права судить Гоголя.

Наконец, в последнем лирическом отступлении первого тома возникает грандиозный образ Руси, подобной «птице-тройке». И опять же, не имеет никакого значения, что в эту неизведанную даль уносится бричка Чичикова, а мы знаем, кто он такой. Лирический напор, настрой отвлекает нас и от Чичикова, и от его «темных» делишек. Живая душа России – вот что занимает воображение Гоголя.

Что же получается? Можно ли на вопрос, который стоит в заголовке этого сочинения, ответить утвердительно? Можно! После первого прочтения поэмы такой утвердительный ответ дать трудно. Это потому, что первое прочтение – всегда черновое, приблизительное, неполное. Как однажды выразился писатель Владимир Набоков, который о Гоголе написал большой очерк, «настоящую книгу вообще нельзя читать – ее можно только перечитывать». И это правда!

Живые души среди мертвых душ – редкость у Гоголя. Но они есть! И не надо выражение «мертвые души» воспринимать слишком буквально. Есть те, кто омертвели духовно, но кто еще жив в физическом смысле. Таких много и тогда, и сейчас. А есть те, кто нас покинул и ушел в мир иной, но их свет идет к нам еще долгие годы. Не важно, чем занимался человек при жизни. Он был полезен, был необходим, дарил окружающим добро и свет. И уже потому достоин благодарной памяти потомков.

Из коллекции П.Н. Малофеева

Рубрики сайта