К юбилею Владимира Одоевского
3 августа — 210 лет со дня рождения писателя и критика В. Ф. Одоевского (1804-1869г.)
И все-таки интересно (пусть это и досужий интерес), какого талантливому автору, живущему в одно время с гением, чувствовать себя явно на вторых ролях? И потом, когда гений преждевременно уходит в мир иной, отвечать на вопросы преимущественно о нем: встречались, общались, строили совместные планы и др. Ведь врагу не пожелаешь, честно сказать! Особенно, когда ты сам – величина самодостаточная. Да еще когда в твоих жилах течет кровь не кого-то, а самих Рюриковичей! И это всё о нем – Владимире Федоровиче Одоевском, нашем сегодняшнем юбиляре.
Он прошел по жизни негромко, но достойно. Его дарили дружбой и участием люди, к которым история оказалась куда более благосклонна – и Кюхельбекер, и Пушкин, и, конечно, двоюродный брат Александр, чей ответ Пушкину из Сибири – «Струн вещих пламенные звуки…» — многие поколения советских школьников твердили наизусть.
Собственно говоря, и видные будущие тогда славянофилы собирались именно у Одоевского, в т.н. «Обществе любомудрия»: и братья Киреевские, и историк Погодин, и А.С.Хомяков. И это при том, что сам Владимир Одоевский ни к одной из политизированных группировок того времени не примыкал – то ли из осторожности, то ли по другим соображениям. Потому и уцелел, должно быть…
А затем – погружение в мистицизм и рассказы для детей. Надев маску «дедушки Иринея», Одоевский издает свои «Пестрые сказки», среди которых самая известная – «Городок в табакерке». Без нее и поныне не обходится вузовский курс детской литературы, да и те родители, что ратуют за интеллектуальное развитие своего чада, сами прочтут эту достойную вещь подрастающим отпрыскам.
Этого человека «штормило», бросало от одного увлечения к другому. Возможно, кто-то усмотрит в этом непоследовательность и подверженность эмоциям. Хотя на самом деле именно своими идейными метаниями и интересен любой человек – все-таки никто из нас не монолит, не сделан из камня или железа. Одоевский прошел увлечение мистикой, естественными науками, музыкой, общественной деятельностью. И каждой деятельности он предавался с жаром, с увлечением. А то, что потом остывал, — значит, были причины. И гадать о них теперь – дело малопродуктивное, даже глупое.
Конечно же, нельзя не вспомнить и о том, что именно князь Одоевский смог пробиться в официальную печать с пронзительным некрологом на смерть Пушкина. Именно в этом «подвале» приложения к газете «Русский инвалид» (о, гримасы судьбы!) прозвучало на всю Россию и на весь мир знаменитое ныне определение – «солнце русской поэзии». И как досталось цензору, пропустившему такое от министра народного просвещения графа Уварова – дескать, «писать стишки – еще не значит проходить великое поприще», что за лексика и др. Еще и постылое камер-юнкерство можно вспомнить – но тогда уже отвлечемся от Одоевского окончательно.
Среди людей пишущих немало тех, что видят сквозь толщу времени. Особенно это касается поэтов – Хлебникова, Маяковского, Андрея Белого, Марины Цветаевой и др. Но вот и Одоевский, который стихов не писал, оказался провидцем еще тем. Есть в его наследии незаконченный роман, название которого обозначено годом – «4338». Там-то и предвосхищены как Интернет, так и блоги его современных пользователей.
Символично то, что в последние годы жизни Одоевский пришел к духовной музыке. Да и сам был отпет по православному канону, а перед этим исповедован и причащен. Странным на первый взгляд образом он сочетал музыку с математикой. С другой стороны, так же поступали и древние греки, очень свободные по отношению к миру и его законам. Словом, к этому человеку и его наследию стоит присмотреться повнимательнее – перед нами фигура, пока еще явно недооцененная в нашей культуре…
Советуем прочитать:
