19 октября – День Лицея

«Тема любви и дружбы в лирике А.С.Пушкина» — одна из стандартных, хрестоматийных тем школьных сочинений прошлых десятилетий. А ведь если вдуматься и сравнить – тема уникальная в своем роде, особенно в той части, что касается дружбы. Ну, кто еще посвятил ей столько (и каких!) поэтических строк? Ломоносов? Маяковский? Увольте – подобная тема не имела и не могла иметь «государственного значения», выглядела слишком камерной и частной.

Почему же Пушкин – счастливое исключение? Мы должны быть благодарны не столько родителям его, сколько «лицейским» (именно так – не лицеистами – называли они себя) – Ивану Пущину (хоть и не писавшему стихов), Антону Дельвигу, Вильгельму Кюхельбекеру.

Пушкину случалось разочаровываться в друзьях и даже быть преданным ими. Иначе чем объяснить появление горького четверостишия, в котором дружба уподоблена то «легкому пылу похмелья», то «позору покровительства». Однако тучи уходили, и сама горечь утрат уже мыслилась как обязательное звено в цепи, именуемой человеческой жизнью. А жить – означает страдать и мыслить.

Наступала очередь Пушкина духовно поддерживать друзей. Незабываемый визит «первого, бесценного друга» — Ивана Пущина – не побоявшегося навестить опального поэта в Михайловском, сподвиг автора «Онегина» на строки, согретые любовью и участием, живым вдохновением и верой. Пущину, находившемуся к тому времени «во глубине сибирских руд», привет друга, надо полагать, был особенно дорог. Пушкин молит «святое провиденье» даровать другу утешение и озарить его заточение «лучом лицейских ясных дней».

Шли годы. Не стало Дельвига, чья душа отлетела к «толпе теней родных». «Очередь за мной» — пророчески предвидел Пушкин. Предчувствие его не обмануло: с 14 января 1831 года, когда умер Дельвиг, до 29 января 1837 года, когда не стало Пушкина, ни один из лицеистов первого выпуска не умирал…

Волею судьбы Антон Дельвиг стал автором «Прощальной песни воспитанников Царскосельского лицея». Среди лицейских поэтов уже тогда первенствовал Пушкин, и поименованную песню сначала и было предложено написать ему, на что последовал вежливый отказ без внятного указания на причину. Дельвиг же блестяще справился с поставленной задачей, и строки его песни волновали сердца многих последующих выпускников Лицея.

Питомцы Лицея порой воспринимали годы учебы как своеобразное заточенье в монашеской келье, свиданья с родными случались редко. В стихах то и дело прорывалась мечта скорее вырваться на волю, покинуть эти стены, но вот наступал день выпуска, и звучало как откровение то, что они до поры до времени не сознавали.

Между прочим, именно в этой песне мы находим выражение-призыв хранить «гордое терпение» в несчастье, которым, как известно, воспользовался Пушкин, ободряя декабристов, сосланных и томящихся в заключении.

Дельвигом написано немало стихов «на случай». Некоторые из них приурочены к годовщине открытия Лицея. Ни одно, к сожалению, не вошло в единственный прижизненный сборник Дельвига. Объективно говоря, и не все эти стихи одинаково замечательны и ценны. Иные носят характер экспромтный, записочный, шуточно-игривый и другие – песенно-куплетный. Зато стихотворение, прочитанное Дельвигом на лицейской годовщине в 1826-м году, — особое. Призывая вновь поднять кубки « в честь и дружбы, и веселья», Дельвиг смело напоминал об отсутствующих Пущине и Кюхельбекере. Гласно их имена прозвучать не могли как имена «государственных преступников» (а доносы уже становились бытовым явлением), однако подразумевались достаточно недвусмысленно.

Так щемяще-проникновенные ноты обогатили стихотворение, исполненное чувством сопричастности к участи близких людей, спаянности частных судеб в одну общую – лицейскую.

В стенах Лицея сложился союз трех начинающих стихотворцев – Пушкина, Дельвига и Кюхельбекера. Поэт виделся им личностью необычной, надмирной, обреченной у современников на одиночество и непонимание. Регулярным был и обмен поэтическими посланиями. Так, именно Кюхельбекеру Пушкин посвятил свое первое опубликованное стихотворение – «К другу стихотворцу». Дельвиг же публично предсказал Пушкину блестящую будущность и бессмертие. Ну а Кюхельбекер утверждал бессмертие «союза любимцев вечных муз».

Верность этому союзу Кюхельбекер пронес до конца своих дней, проведя после разгрома восстания декабристов и после ареста около семи лет в одиночном заключении, когда чтение и сочинение были единственными занятиями, а потом, остаток своих дней – на поселении. Его угнетали безденежье, надвигающаяся слепота, духовное одиночество, скрашиваемые редкими встречами с друзьями по несчастью. Живила лишь память о священной дате, заветном дне Лицея – 19 октября, о далеких товарищах, самых близких из которых ему выпало несчастье пережить.

 «Кюхельбекер трогателен» — прозорливо заметил не особо жаловавший поэзию Лев Толстой. Чем же именно? Безыскусностью признаний, порой даже чуть косноязычной. Однако «высокое косноязычье», по определению Николая Гумилева, и есть то, что свыше даровано поэту и что его таковым делает. Кюхельбекер самозабвенно любил товарищей, был искренне благодарен им за теплоту и участие, по-детски открыт жизни. Тема тяжелой судьбы поэта неизменно сопрягается в его поздней лирике с темой дружбы. Дружбы, помогающей превозмочь любые невзгоды.

Павел Николаевич Малофеев

22 октября —  130 лет со дня рождения поэта Н. А. Клюева

18 октября — 120 лет со дня рождения писателя и литературоведа Ю.Н. Тынянова