Стать грамотным

Размышления над страницами романа Виктора Пелевина «Generation П»

Март 3, 2016 / Отзывы, рецензии / Комментарии: 0

Generation ПВиктора Пелевина читающей публике представлять лишний раз не требуется. Он по праву считается одним из столпов современной постмодернистской литературы в России. К Пелевину можно относиться как угодно – отчаянно критиковать или превозносить до небес, но эмоциональная оценка мало что изменит – феномен Пелевина существует и уже доказал право на существование благодаря читательскому интересу.

Очередной роман писателя «Generation П» снискал популярность вдвойне – причиной тому удачная экранизация. Разумеется, в ней приглушены идеологические моменты. Фильм – почти идеальное пособие для специалистов по связям с общественностью (public relations), занятых в сфере рекламного бизнеса, корпящих над изобретением свежих слоганов, подобно герою книги Пелевина – Вавилену Татарскому (имечко – тоже вполне постмодернистское). Сама же идеология книги заложена отнюдь не во внешних перипетиях сюжета, а в содержании главы «Homo Zapiens».

Прочесть ее непросто – автор вводит т.н. «чужое слово». Повествование отчасти якобы ведет сам легендарный Че Гевара, пламенный кубинский революционер, соратник Фиделя Кастро, не захотевший заниматься сугубо бюрократической или хозяйственной работой и поехавший в соседнюю Боливию экспортировать революцию. Дальнейшее хорошо известно – бесславный конец и совсем не героическая гибель. Остается только гадать, почему на роль «барабашки» или «святого духа» избран именно «команданте Че» — слишком уж неестественно читать глазами мысли, приписываемые ему. Да, Гевара баловался со словом, но уровень книги Пелевина – явно не его. Слишком высоко поднята интеллектуальная планка. И никаким спиритизмом это не оправдано.

Остальные главы написаны принципиально иначе, проще и доступнее. А здесь от читателя требуется определенный уровень интеллекта и эрудиции. И стиль – сугубо научный, с публицистическими вкраплениями. Вот лишь несколько выписок навскидку: «императив существования орануса как целого», «принудительное индуцирование субъекта номер два в результате техномодификаций» и др. Хорош и подзаголовок: «Идентиализм как высшая стадия дуализма».  Следить за приключениями мысли не то Че Гевары, не то Пелевина, — крайне утомительное занятие. Впрочем, те, кто взял книгу в руки, вынуждены будут играть по правилам – они уже примерно знают, чего ждать от Пелевина. Не псевдопростоты – это точно! Скорее, претензий на научность или философичность. Что-то в духе оборотов «феноменальный суицид коэкзистенции» или «трансцендентальное единство апперцепции». Вот и приходится заниматься своеобразным переводом пелевинского текста «с русского на русский» — с русского заимствованного и наукообразного на русский устный и популярный. Желательно без потери  общего смысла. А кому это приходится делать, как не критикам и литературоведам? Читателю, конечно, надо доверять, но от тоже не семи пядей во лбу и имеет право не разбираться в высоких философских материях. В конце концов, кто-то даже и не знает, кто такой Сиддхартха Гаутама. Такой читатель, пожалуй, анализируемую главу постарается пролистнуть, не задумываясь, как четвертый том «Войны и мира».

И все-таки, если продраться сквозь весь философский частокол и словесную заумь, не пожалеешь. Станет вполне понятно, за что именно тревожится автор – за наступление «темного века», предсказанного многими священными книгами. И не столько эти «темные времена» страшны, сколько умаление в человеке человеческой сущности.

Название главы способно повергнуть в недоумение – что это за новая разновидность человеческой особи? Ведь последнее по времени определение человека дал голландский мыслитель Й.Хейзинга, книга которого называется «Homo Ludens» — «человек играющий». И то правда – человека ХХ столетия с полным основанием можно было так назвать. Но Пелевин – наш современник, который вправе не удовлетвориться устаревшими вариантами типа «Homo Dei», «Homo Universale», «Homo Faber» и даже самым известным многим из нас школы определением человека как «Homo Sapiens». В контексте содержания главы из книги Пелевина речь идет о «человеке, переключающем каналы», при этом не осознающем до конца, что он сам становится придатком то видеомагнитофона, то телевизора,  то компьютера.

Представители сравнительно молодой науки культурологии (а задним числом к ним можно отнести таких классиков как Ж.Ж.Руссо, О.Шпенглера, М.Хайдеггера и наших мыслителей Н.Бердяева и Д.Лихачева) уже давно предостерегали об опасности перестройки мира по техническому образцу. Техника обладает способностью не только стремительно устаревать, но и подчинять человека себе. А он и в ус, как говорится, не дует… Эти самые, по терминологии Пелевина, «объекты второго рода», которых и близко не существовало во времена Будды, Магомета и Христа, рискуют вытеснить человека из эпицентра культуры, творцом которой, по иронии судьбы, он когда-то стал.

Парадоксальная мысль: человек, включивший телевизор, перестает быть собой, утрачивает всякое подобие неповторимости и индивидуальности. Но это мнимый парадокс. Действительно, мы отдаемся во власть виртуальной реальности, на милость режиссеру, оператору, автору сценария – словом, кому угодно, только не себе. А проблема идентичности человека самому себе – одна из актуальнейших проблем в западноевропейской литературе ХХ столетия. Вот и наши авторы в лице Пелевина стали поднимать её. Отрадный факт. Лучше поздно, чем никогда.

Сегодня нет недостатка в информации. Скорее, зритель или слушатель тонет в ее переизбытке. И с огромным трудом разбирается в том, достоверна эта информация или насквозь лжива. С одной стороны, телевидение привлекает своим правдоподобием. Но не правдой! Правду там лучше не искать.

Примеров путаницы, или того, что потенциальный зритель невольно начинает отождествлять себя с героем той или иной телепередачи, сколько угодно. Начиная с пресловутых «мыльных опер», как иронически стали называть еще в последние годы существования Советского Союза «долгоиграющие» латиноамериканские сериалы.

А насколько неистребима вера в силу печатного и телевизионного слова у пожилых людей – просто диву даешься! Например, уже в «нулевые» годы пенсионерка на вопрос внука, за кого она будет голосовать на предстоящих выборах мэра одного из провинциальных городов Пермского края, уверенно ответила: «Только за Сергея Александровича! В газетке написано, что он – честный».

Впрочем, вернемся к главе из романа Пелевина. «Телепередача, смотрящая другую телепередачу» — не такой уж и нонсенс, как может показаться. Телевидение ведь неотъемлемая часть массовой культуры. Более того – оно вытеснило театр, считавшийся вплоть до середины прошлого века основным зрелищным видом искусства. Вроде бы, полная демократия – не нравится «Дом-2», нажми кнопку на пульте и переключись на какое-нибудь другое шоу. Но зритель, переключающий кнопки, весьма непритязателен. Он, как в незапамятные времена разорившиеся римские патриции, продолжает требовать хлеба и зрелищ. Причем жажду эту хотя и легко утолить, но никогда невозможно насытить до конца. «Еще! Еще!» — раздаются нетерпеливые голоса. Вот и множатся явно вторичные проекты типа «Один в один» или «Точь-в-точь», в основе которых – то ли пародирование уже признанных образцов, то ли умение превзойти оригинал.

Но поступить радикально, а именно – запретить телевидение или Интернет – смогли власти лишь немногих стран мира, в числе которых – Таджикистан, Северная Корея и Бутан. Мир стремительно меняется, и мы вместе с ним. И свою лепту в необратимость этих процессов «голубой экран» продолжает исправно вносить…

Казалось бы, что тут такого – не хочешь смотреть назойливую рекламу и переключаешься на другие каналы в поисках чего-то более интересного с намерением вернуться обратно через пару минут. Не тут-то было! Не ты переключаешь, а тебя переключают, тобой манипулируют. И вывод мнимого Че Гевары, обращенный к невесть каким соратникам не просто горек – он подобен приговору в последней инстанции: человека уже почти не осталось. Того человека, который горел жаждой творчества, стремился переделать мир на разумных основаниях, обожал общаться с единомышленниками. Вместо этого – «объект номер два», которому также ничего не стоит стать «объектом номер один».

В этом состоянии дух, вызванный героем романа, винит экономику как псевдонауку и рекламную функцию телевидения. Но это лишь производные от того, чему имя по-русски «ротожопие». Неблагозвучно? Зато доходчиво, и никакое «словесное кружево» нас, читателей,  уже не введет в заблуждение.

Не отрешиться от того, что физиологические потребности для большинства из нас часто оказываются выше духовных запросов. Первым на это обратил внимание еще сэр Т.Мор в знаменитой «Утопии». И кто рискнет сказать, что даже во втором десятилетии XXI века ситуация коренным образом изменилась? Не стоит преувеличивать значимость совести, благородства и достоинства, о чем пел незабвенный Б.Окуджава. Смотришь передачу – рядом пивко и попкорн. Рекламная пауза – сбегал и справил нужду. Примитивно, зато эффективно и быстро.

И те шутки, которыми фонтанируют, например, «резиденты» из «Comedy Club», пусть и явно «ниже пояса», и отдают откровенной пошлостью, но тех, кто находится у экранов телевизоров и непосредственно в аудитории, опутаны какой-то общей нервной системой, на них действует психологический механизм заражения. Боишься показаться «белой вороной»? Так смейся вместе со всеми! Или делай вид, что смеешься. Только пожалуйста – как можно убедительнее! Пример можно брать с жителей Северной Кореи, устраивающих настоящее «зомби-шоу» в знак траура по очередному усопшему вождю. Только профессиональные психологи неопровержимо свидетельствуют: лукавят граждане, ох, как лукавят! Кто луком глаза потрет, кто слюней помажет – прямо, как два обывателя друг другу советовали в трагедии А.С.Пушкина «Борис Годунов».

Для пущей солидности Пелевин-Че Гевара оперирует классическими терминами: «монада», «сверх-я» и проч., «разбавляя» их собственными неологизмами, среди которых особенно запоминаются «вау-импульсы». Они, в свою очередь, теснейшим образом связаны с оральными и анальными ощущениями.

Относительно позиции автора или его «alter ego» относительно культа денег можно поспорить. Людям не деньги важны – они уже мысленно прикидывают, во что эти бумажки материализуются. Деньги ради самих денег, о чем, вроде бы, свидетельствует поведение и неброский «прикид» мультимиллионеров, — хоть и не «дела давно минувших дней», но и не знак времени. Да, миллионеры могут позволить себе если не всё, то очень многое, имея надежный тыл и кучу банковских счетов вкупе с недвижимостью. Но на лицах некоторых из них при желании можно увидеть печать неизгладимого страдания – мол, что мне с этими миллионами делать? Это только первый заработанный миллион помнится крепко, дальше уже – рутина и банальность.

Оранус под пером Пелевина – не столько живое высокоорганизованное существо, сколько бессмысленный полип, лишенный эмоций. Но не забудем – полипы паразитируют за счет других! И селятся внутри них. А телевизор – всего лишь основное нервное окончание орануса. Зато какое манящее и притягательное! Особенно для тех, кто привык воспринимать информацию бездумно и некритически: что ни положи в рот – проглотит, не задумываясь. А стрессы и эмоциональные перегрузки довершают и без того безрадостную картину. Как там пелось у Валерия Леонтьева про светофор: «Все бегут, бегут, бегут…» Добегаем до смерти и даже не успеваем понять, что это она, что дальше – пустота, черная дыра или принципиально иное бытие, инобытие.

Не потому ли все больше наших соотечественников презрительно именуют телевизор «ящиком» и предпочитают все реже включать его? Кроме рекламы – верного прибежища пошлости, да новостного вранья, там и смотреть почти нечего. Только разве так убережешься от потери идентичности? Фильмы ведь все равно смотрим – пусть и без рекламы. В том числе комедии. Жанр, который безнадежно выродился. И эти-то распиаренные пустышки продолжают нас растлевать и опустошать духовно.

Павел Николаевич Малофеев

Коллекция готовых сочинений

Добавить комментарий