Советское детство: интервью с родителями
Советское детство… Многие утверждают: детство у советских ребятишек было гораздо счастливее, чем у нынешних мальчишек и девчонок. Иллюзия? Прислушаемся к голосу тех, кто «сделан в СССР».
Предлагаем вниманию наших читателей запись интервью, которое современные студенты брали у собственных родителей.
Где вы родились и как прошло ваше детство?
Алла: Родилась я в городе, хотя детские годы прошли в деревне. Там трагически погиб мой папа, когда мне было всего три года. Мама всё пыталась устроить личную жизнь, поэтому мной не особо занималась.
Я была такой «пацанкой», «оторвой». Наравне с мальчишками, старалась ни в чем им не уступать. Воспитанием моим занималась бабушка по отцу. Вот кому я по-настоящему обязана тем, что окончательно не сбилась с пути истинного! Она меня и читать научила, хотя сама была неграмотной и даже буквы не так произносила, как потом в школе стали учить.
А вообще женщина она была суровая, без всякого прекраснодушия. Жизнь прожила тяжелую, только и видела, что работу. Чуть я только от рук отбивалась – брала хворостину и прописывала мне по первое число. Обид нет – попадало всегда за дело. Зато научилась держать себя в руках. Потом мы с мамой все-таки переехали в город.
До известной поры мой круг общения, точнее, замкнутый мирок привычно ограничивался домом, квартирой, детским садом. Помню шампиньоны в сточной канаве возле Дома пионеров, которые мать собирала и жарила мне к ужину (никто тогда и не думал о плохой экологии, не брезговал ничем).
Кругозор стал расширяться далеко не сразу, годам к пяти-семи, когда я понемногу начала узнавать родственников и знакомых. Привычными были застолья 1 мая и 7 ноября, а также, разумеется, на Новый год. Звучала музыка с пластинок, пелись песни хором – как советские, так и русские народные. Дальше всё, как обычно: школа, вуз, первая любовь. Учеба, общение. Короче говоря, как у большинства.
Вячеслав: В жизни каждого человека, должно быть, наступает срок, когда начинаешь воспринимать детство ностальгически-традиционно — как «золотое», навсегда утраченное время, а студенческие годы наконец-то осознаешь лучшими своими годами.
Я был дворовый парень. Нет, не хулиган, но и не «ботаник». Отличника из меня и не пытались делать. Разве что ремешок висел на видном месте – но это чтобы я себя в руках держал. А пороли меня редко. Ни за двойки, ни за нечаянно разбитую вещь родители не наказывали. А вот если я сделаю подлость или обману кого-нибудь – тогда держись, отец мой задаст! Порол он очень сильно, так что я уже после нескольких ударов сбивался на крик. Лупили меня до 13-14 лет, потом поняли, что время вышло. И сам я за ум взялся.
Словом, обычное детство. Была у нас во дворе дружеская компания. Собирались по подвалам. На гитаре бренчали или записи на магнитофоне слушали. Причем магнитофоны были еще катушечные, «Днепры», массивные, громоздкие. Пленка на бобинах рвалась беспощадно. Но с этих пленок я впервые услышал Высоцкого. И полюбил на всю жизнь! У отца одного приятеля была огромная коллекция записей. Жаль, что я так ничего и не смог выпросить.
Там многое было впервые: первый стакан вина, первая затяжка. У кого-то даже первый секс. Хорошая школа жизни. Вырабатывалось умение за себя постоять. Ценить дружбу. Никому спуску не давать.
Конечно, рискованно говорить от лица всего поколения, но мы, дети 70-х годов прошлого века, похоже, так и останемся «совками». Терпеть не могу это слово, а что делать! Оно и к нашей психологии относится, и к нашему душевному складу, и тем ценностям, что в нас были заложены родителями.
Итак, если обобщить, то скажу следующее: во многих рядовых советских семьях царил своеобразный матриархат: отцы крепко «закладывали», либо пропадали сутками и неделями: кто на охоте, кто на рыбалке, кто в лесу. Видели мы их нечасто, воспитанием нашим они не занимались. Появятся – наорут, начнут всех «строить», — мол, забыли, кто в доме хозяин…
Матерям тоже было не до прекраснодушия: работа, дом, общественная нагрузка. В итоге целое поколение оказалось предоставлено себе по части времяпровождения. Честно говоря, не всем эта свобода пошла во благо.
Что вам запрещали родители?
Алла: Да, стандартный набор запретов: пить, курить, ругаться матом. Больше ничего такого не вспоминается. Ну, насчет мальчиков… Мама у меня так личную жизнь и не устроила, хотя мужчин приводила. Некоторые даже на ночь оставались. В общем, кое-что я видела. Но у самой всякая охота пропала также поступать.
Вячеслав: Раз уж речь зашла о противоположном поле, то вспомнил, как родители держали семейный совет насчет меня. В том смысле, что разрешить мне приводить домой девушку или нет.
Мама понимала, что рано или поздно у нас с ней случится «то самое» и хотела, чтобы оно случилось не в грязном подвале, а в нормальной обстановке.
Папа сразу на дыбы: «Разврат! Ни за что!» Но она его как-то смогла уломать. В общем, я это оценил, но не злоупотреблял доверием. С той девушкой ничего особенного не было: так, встречались, нравились друг другу, и до постели доходило. Потом повзрослели и разбежались. И проблема сама собой отпала.
Курить я почему-то не пристрастился, сам удивляюсь. А насчет питья – папа у меня был человек пьющий, даже запойный. Поэтому я знал, что это плохо. И сам очень долго спиртного в рот не брал.
Чем отличалось общение тогда и сейчас?
Алла: Может быть, большей сдержанностью со стороны парней. Так, чтобы девушку на людях приобнять или начать лапать за мягкое место – такого не припомню. Такое поведение означало, что парень девушку компрометирует. И девушки держались скромнее, за редкими исключениями. Всякие там декольте и короткие юбки – это гораздо позже появилось.
Вспомните школьную форму: верх белый, низ черный. Все мы были какие-то одинаковые, усредненные. «Выпендриваться» просто не получилось бы при всем желании. «Букетно-конфетный» период в отношениях мог продолжаться очень долго.
Сексу нас никто не учил, так что в этом смысле были люди чудовищно необразованные. Парни после первых элементарных объятий не знали, что с нами дальше делать. Смех и грех! Зато жили мы насыщенно! Походы, рыбалка, костер, турслеты, песни под гитару. В четырех стенах не сидели. Были легкими на подъем. Есть, что и кого вспомнить!
Вячеслав: Могу только присоединиться к словам Аллы. В нас, парнях, натурального было больше. Но не до грубости. Всем ведь понятно, если парень девчонку за косу дергает – он к ней, как сейчас говорят, неровно дышит.
Почему-то запомнилось, что чаще, чем сейчас, ходили, взявшись за руки. Очень было трогательно видеть это со стороны, хоть мы, мужчины, и не слишком сентиментальны. Старорежимное, пуританское воспитание не позволило моим родителям просветить меня по сексуальной части. До всего доходили сами, интуитивно. Хуже мы от этого, считаю, не стали. Но и лучше тоже.
Что заменяло телефоны?
Алла: Да так вопрос и не стоял. Домашний-то телефон и то был большой редкостью. Только потом, на работе. Если уж говорить про альтернативы, то, в первую очередь, это было кино. Поход в кино – это своеобразный ритуал. И кинотеатры не были просто кинотеатрами.
Перед сеансом могла проходить встреча с режиссером и артистами. В фойе чем-нибудь торговали. А когда гас свет, и начиналось действо – ощущения непередаваемые! Ту атмосферу уже не вернуть.
Вячеслав: Кино – это да! В горсаду, например, был летний кинотеатр, который потом снесли, к сожалению. Так вот, я там с друзьями смотрел первый ужастик на советском экране – «Легенда о динозавре» — целых 11 раз. Уже потом наизусть знал все основные эпизоды. Выскакивали из зала, визжали от ужаса, но все равно смотрели. В новинку же всё было!
Но вообще я бы сказал, что альтернативой телефону для нас, мальчишек, все-таки были прогулки на свежем воздухе. Если не школа и не какие-нибудь мероприятия, то мы очень рано уходили из дома. Провинция – это ведь не мегаполис, здесь все рядом: и лес, и река. Вот когда с удочками, когда с корзинами и отправлялись на весь день.
Воду из колонок пили. Сырую. И ничего, никто ни разу не заболел. Сейчас это всё вспоминаешь, невольно думаешь: какой кошмар! Как мы только выжили и дожили до нынешних времен? А мы и не выживали! Жили полной жизнью. И поэтому богатые воспоминаниями.
Каким было отношение к загранице и иностранцам?
Алла: Тут свою роль сыграла школа. Роль, считаю, отрицательную. Мы ведь тогда строили коммунизм и развитой социализм, как нас уверяли, уже построили.
На уроках истории нам крепко вбили в головы некоторые стереотипы. В частности, о том, что в мире идет противостояние социализма и капитализма, что против нас США и ведущие западные страны, что там у них сплошь и рядом нарушаются права человека, что нет демократии.
А мы и верили, развесив уши. Еще бы – сравнивать было не с чем, за границей, даже в соседних социалистических странах мало кто бывал. «Железный занавес», да и только! И поэтому мы твердо усвоили: многое из того, что идет оттуда, «из-за бугра», — это враждебно нам, надо ухо востро держать, враги не дремлют.
Потом, уже в институте, я узнала, что есть такая болезнь – ксенофобия. Неприязненное, подозрительное, а иногда и враждебное отношение к иностранцам. Очень точно сказано про те года. У нас эта ксенофобия на самом высоком уровне была выражена.
Вячеслав: А я никогда не забуду, как в ленинградском (тогда еще) метро, где-то в 1989-м году, впервые увидел негра. Буквально в нескольких шагах. Это было потрясением, почти шоком. Никакой физиологической неприязни я не испытал, как некоторые сверстники, но все-таки удивился: как это – негры и у нас в стране, ездят в метро, ходят по улицам?
Что же касается «тлетворного влияния Запада» (был такой газетный штамп), то мы скоро поняли: нам откровенно врут. Я, например, не скрою, что пристрастился в старших классах слушать «вражеское» радио по ночам. Би-Би-Си, «Голос Америки», «Радио Свобода», «Немецкая волна»…
Странное было ощущение: правду о себе мы узнавали «оттуда», голосами своих же бывших соотечественников. «Глушилки» мешали, но потом, при Горбачеве, их полностью сняли. Но там уже и развал Союза был не за горами. Но я себя считаю «дитем перестройки»! Именно тогда и сформировался, на многое глаза открылись. Поэтому Михаилу Сергеевичу благодарен. Ничтожной личностью его не считал и не считаю. Он дал нам свободу слова. А то, что она обернулась вседозволенностью, — в этом уже не только его вина.
Роль радио и телевидения в социализации ребенка и подростка
Алла: Большая роль! И фильмы тогда были какие! «Приключения Электроника», «Гостья из будущего», «Каникулы Кроша», «Кортик» и «Бронзовая птица». И радио мы слушали – наше советское, а не только вражеские «голоса». «Пионерскую зорьку», например. Никто тогда телевизор презрительно «ящиком» не называл. Программ было мало, зато каждая – запоминалась. Не то, что теперь.
Вячеслав: Про западные радиостанции я уже сказал. А про наши советские СМИ… Никогда большим поклонником не был. Нам лгали хорошо поставленными голосами. И многие понимали это. Но рано научались притворяться и играть по правилам. Я не исключение. Но были и книги, и фильмы, на которых целые поколения выросли: «Три мушкетера», «Как закалялась сталь». Отрицать это глупо. Тогда надо и всю нашу историю перечеркнуть.
Идейный вдохновитель интервью — П.Н. Малофеев