Стать грамотным

Стихотворение И.Дегена «Мой товарищ, в смертельной агонии…» в зеркале этики

Апрель 29, 2015 / Литература / Комментарии: 0
Мой товарищ, в смертельной агонии...

Поэт Ион Деген

Этика – одна из наиболее древних наук. Она возникла в недрах философии и благодаря ей. Основоположниками этики можно считать Сократа и Аристотеля. Одними из первых этических категорий были «благо» и «добродетель».

Ко многим литературным произведениям, будь то анекдот, басня или рассказ, вполне приложимы и другие этические категории: чести и бесчестия, добра и зла, справедливости и беззакония, альтруизма и жадности и др. Даже на узком «пятачке» небольшого лирического стихотворения этические категории «работают» — пусть даже в противоположном направлении.

Ион Деген – последний из ныне здравствующих поэтов фронтового поколения. Бывший танкист и практикующий врач. Проживает в Израиле. Славу Дегену принесло восьмистишие, которое цитируется в романе В.Гроссмана «Жизнь и судьба». Оно долгое время ходило в списках и заучивалось наизусть, оторвавшись от имени автора, так что сделалось практически народным текстом. Вот авторская редакция:

Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам еще наступать предстоит.

Этот текст резко контрастирует со многими произведениями, в которых война представлена пусть и с трагической, но не натуралистической стороны. За героизмом советских воинов «генералы от литературы» словно не хотели видеть изматывающих будней, близости смерти, «детской» психологии, когда живешь настоящим и одним днем.

«На войне как на войне» — гласит старинная мудрость. И там уж точно не до этических принципов. И все-таки стихотворение Дегена непривычно, способно шокировать своей «сермяжной» правдой и «требухой». Особенно это касается концовок обоих четверостиший.

В первом случае – намерение согреть ладони над дымящейся кровью смертельно раненого товарища. Чему учит наука этика в мирной жизни? Шанс есть всегда. Нужно немедленно оказать помощь, перетянуть рану жгутом или другими подручными средствами – только чтобы остановить кровь. А затем доставить раненого в медсанбат как можно скорее. Но на войне решения принимаются оперативно, даже молниеносно. И тут уже нет места никакому прекраснодушию. Милосердие уже не поможет, а холод собачий. Так пусть будет немного тепла от дымящейся крови. Жестоко и цинично? Может быть. Но интересна реакция тех немногих ветеранов, фронтовиков, что прошли огненными дорогами войны и всегда были на переднем крае атаки. Они-то почти наверняка ответят, что лирический герой стихотворения Дегена поступает по делу, по ситуации. Мертвым не больно, они за себя не отвечают. Вечная им память, а «нам еще наступать предстоит».

Именно для наступления требуются валенки, которые еще не успел износить мертвый (почти мертвый) товарищ. Ему они уже ни к чему, а живому пригодятся. С точки зрения этики (да что там этики – уголовного кодекса!) поступок может быть приравнен ни много ни мало – к мародерству. Еще бы – со своего обувь снимать! Но осуждать не имеет права  тот, кто не нюхал пороха, кто войну представляет по фильмам и по книгам.

Единственное, что в этом стихотворении этически корректного – начальное обращение «товарищ». Когда-то это слово имело узкое, пословичное значение – например, «гусь свинье не товарищ» — и употреблялось в значении «помощник». Его «реабилитировали» большевики, наполнили теплым и сильным смыслом. У Дегена товарищ – это однополчанин, друг. Его через несколько мгновений не будет. Скорбь и осознание утраты придут гораздо позже, ведь война еще продолжается. И она не в ладах с этикой.

Павел Николаевич Малофеев

 Советуем почитать: 

Гендерный аспект в изучении поэзии Великой Отечественной войны

Коллекция готовых сочинений

Добавить комментарий