Анализ речи Л. Парфёнова
Леониду Парфёнову грех жаловаться не непризнание или забвение к собственной фигуре. Не столь уж давно он был лицом и звездой НТВ – когда еще эту аббревиатуру некоторые наивные персонажи расшифровывали как «независимое телевидение». По историческим меркам было это совсем недавно. Впрочем, и «ушли» Парфенова с НТВ за слишком интеллектуальные программы – все-таки канал этот в версии 90-х гг. был исключительно «желтым» и скандальным. Но, что греха таить, многие зрители именно за это его и любили. И предпочитали всем остальным.
Премия имени Влада Листьева, полученная Парфеновым в 2010-м году, — не первая и, хочется надеяться, не последняя в ряду признаний его подлинных заслуг не столько перед телевидением, но и перед документальной отечественной журналистикой. Парфенов в качестве автора «Живого Пушкина», «Хребта Уральского» или «Зворыкина-Муромца» на голову выше многих собратьев по камере и по перу.
Сама же его тронная и ответная речь на торжественной церемонии оставляет двойственное впечатление. Да, с одной стороны, непритворное смущение (хотя сам же признался уже на первых секундах, что всё знал и ожидал) – и микрофоны перепутал, и запинался, как мальчишка. Обязательные в таких случаях реверансы в адрес меценатов и старших наставников, экскурсы в недавнюю историю – и вдруг выступление по бумажке в духе престарелых советских вождей. Да Парфенов ли это?! Впрочем, не будем рубить сплеча и судить строго – допускаю, что волнение оказалось сильнее желания импровизации. Поэтому Леонид и решил подстраховаться.
Где-то в середине выступления становится понятен общий пафос: Парфенов – дитя ХХ съезда. Именно этому событию и был посвящен его первый полнометражный документальный проект. Но в еще большей степени – дитя перестройки. «Взгляд», «До и после полуночи», «600 секунд» — для него все эти названия не пустой звук, а японская музыка. Время его профессионального становления. Но и время отмены всякой цензуры. Гласность, обернувшаяся вседозволенностью.
Его беспокойство можно разделить во многом. Циничное пренебрежение властей к общественному мнению (только нее стало ли оно мифом за последние годы и не переместилось ли с площадей на просторы Сети?), попытки решения назревших проблем силовым путем (кто у власти, если не скрытые силовики?), физические расправы с неугодными журналистами, тогда как с идеями должны бороться только идеи.
И все же лукавит Парфенов, ох, как лукавит! Под соусом «свободы слова», «демократического волеизъявления» он упорно пытается протащить прогнившие оппозиционные лозунги, которые для России давно доказали непригодность. Страна нуждается в сильном лидере, твердой руке. И проявляет готовность к добровольному повиновению. Плохо? Конечно. Но откуда нам взять альтернативу?
Современный тип масс-медиа в интерпретации Парфенова – это медиа, которые «прикормлены» властью, которые куплены и насквозь коррумпированы. Тут тоже есть, с чем поспорить. Если вести речь о засилии на современном ТВ развлекательных программ и шоу разных мастей, которые не взывают к интеллекту, скорее, наоборот, — предполагают его отсутствие, то тут с Парфеновым не поспоришь. Но если он до сих пор не вырос из коротких штанишек записного оппозиционера, которому по пути с Навальным, Немцовым (ныне покойным), Ксенией Собчак и иже с ними – сей факт вызывает только сожаление. На своем месте и в своей профессии Парфенов способен принести больше пользы, нежели на Болотной.
Демократией у нас и не пахнет – по версии Парфенова. Серьезной журналистики нет. Оно так. А кому её делать, если не ему и немногим не продавшимся. Канал «Дождь» им в помощь! Только что-то подсказывает – вряд ли там возможны серьезные аналитические программы. Скандальные интервью на злобу дня – другое дело. В исполнении все той же Собчак – вчерашней «общей подружки», которой веры – никакой. Со стороны серьезных и здравомыслящих людей.
