Кондратий Фёдорович Рылеев. Штрихи к портрету.

29 сентября – 220 лет со дня рождения поэта, декабриста К.Ф.Рылеева (1795-1826)

«Переоценка ценностей» времен перестройки рано или поздно не могла не коснуться и декабристов. Что и говорить – вокруг их фигур советская историография воздвигла немало мифов. А требовалось всего-то – внимательно читать воспоминания современников, и даже не между строк. И тогда приходит понимание – пестрая это была компания. Совершенно точно не партия. И проходимцев хватало, и авантюристов, и хронических неудачников, и тех, кто метил в Геростраты или в Бруты.

Конечно, на судьбу Кондратия Рылеева наложила отпечаток его мученическая смерть – казнь через повешение. Очевидцы рассказывают, что Рылеев был одним из тех, кто сорвался с виселицы и был возведен на эшафот вторично – вопреки русской неписаной традиции, что сорвавшихся милуют. И якобы еще успел сказать, отирая кровь со лба: «Бедная Россия! И повесить-то как следует не умеют!» Скорей всего, эта фраза – тоже плод поздней мифологии. Вряд ли Рылеев был в состоянии что-то произносить после того, как уже попрощался с жизнью, но судьба подарила ему еще несколько минут.

В нескольких современных книгах о декабристах без упоминания Рылеева, конечно, не обходится. Но само это упоминание выдержано в следующем ключе: а кто он был такой? Что он такого написал? Мыльный пузырь, который сдулся, ушел с Сенатской площади, потом писал покаянные письма новому императору, а последние стихи и вовсе сочинял в глубоко религиозном духе. Но последнее как раз понятно и объяснимо – жизнь висела на волоске, ясности не было. Смерть же он встретил достойно.

Давайте все-таки воздержимся от скоропалительных выводов в отношении Рылеева. Его биография не богата внешними событиями: учеба в кадетском корпусе, участие в заграничных походах русской армии после изгнания французов из России, служба в канцелярии, счастливая женитьба, рождение дочери, затем участие в декабристском заговоре и мятеже, суд, следствие, казнь. Не забудем и про издание альманаха «Полярная звезда», возобновленного потом в эмиграции Герценом.

Теперь штрихи к портрету Рылеева-человека. Будучи кадетом, часто брал на себя вины товарищей и подвергался телесным наказаниям. Научился терпеть боль. На службе быстро снискал уважение тем, что не брал взяток. Согласимся – для России это чрезвычайная редкость во все времена.

Что же касается Рылеева-поэта, то он, конечно, принадлежал к гражданскому крылу русского романизма. Первое же стихотворение, прославившее имя начинающего стихотворца, — ода «К временщику». В адресате легко угадывался всесильный временщик императора Александра I Аракчеев. И никакая маскировка под перевод с латинского не могла ввести современников в заблуждение. Общество замерло. Однако репрессий не последовало. Аракчееву хватило ума не признать себя в герое рылеевской сатиры.

Особая статья – отношения Рылеева с Пушкиным. Они «шапочно» были знакомы еще по Петербургу. Не исключено, что имело место какая-то ссора, едва не приведшая к дуэли. Пушкин потом, когда талант Рылеева окреп, полушутя заметил, будто бы имел возможность застрелить его когда-то – теперь жалеет, что не сделал этого. Между ними завязалась оживленная переписка. Причем на равных. Оба ценили друг друга, но высказывались нелицеприятно, если что-то не нравилось. Так, Пушкин не слишком высоко оценил прижизненный сборник Рылеева «Думы» за его нарочитую дидактическую интонацию, посчитав, что формула «Я не Поэт, а Гражданин» никуда не годится. Тот, кто не поэт, должен писать прозой.

Этот заочный спор оказался непрост. Позднее он аукнется в куда более знаменитой формуле Некрасова: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Гражданская поэзия – конечно, поэзия на злобу дня. И лишь когда автор поднимается над ней – может рассчитывать на посмертную славу. А Рылеева запели. Народной песней стала дума «Смерть Ермака». Нет, все-таки хочется надеяться, что любые попытки дискредитировать этого талантливого человека не возымеют успеха. Среди деятелей «золотого века» — у него свое, вполне заслуженное место.