Михаил Восленский, «Номенклатура». Рецензия на книгу.
Автор рецензии — П.Н. Малофеев
Еще мудрый Платон догадывался, что широкие народные массы не в состоянии полноценно управлять государством. Да что там полноценно – демократия способна привести к анархии, а та порождает тиранию – худшую из всех форм государственного устройства. Именно по этой причине государственное управление чаще всего бывает сосредоточено в руках избранных лиц. В античные времена этих избранных именовали аристократией, в ХХ веке стали называть политической элитой, а советский вариант этого явления – партийная номенклатура.
Книга М.Восленского, посвященная этому социально-политическому феномену, — одно из тех редких явлений в отечественной социологии, когда автор никого не прославляет и не проклинает. Он остается на нейтральных позициях, пусть в отдельных фрагментах и сквозит плохо скрываемая ирония. Конечно, строгие социологические труды таким слогом не пишут. В этом смысле к труду Восленского можно предъявить серьезный стилистический «счет». Зато чтение этого труда доставит истинное удовольствие не столь строгим пуристам от науки. Науки не академической, а органично связанной с жизнью и много берущей от нее. Ибо, в конце концов, именно жизнь «подбрасывает» социологу материал для исследования, а уж его дело – отобрать из этого пестрого собрания самое существенное и типичное.
Исследование выдержано в хронологической последовательности. Исторический охват материала – от первых месяцев Октябрьского переворота до гибели советской империи в конце 1991-го года. Семьдесят с лишним лет. Много это или мало? По историческим меркам – ничтожный срок. Для отдельной державы – солидный отрезок. Особенно когда у власти всерьез и надолго обосновывается один класс, одна партия, одна политическая элита. Она почти неизбежно мимикрирует, приспосабливается к новым реалиям, наконец, стареет и деградирует.
Первое поколение «пламенных революционеров», конечно, менее всего было приспособлено к кропотливой бюрократической работе. Так, стихией Льва Троцкого до конца дней оставалась мечта о мировой революции. До тех пор, пока советский агент Рамон Меркадер не проломил ему голову ледорубом в далекой Мексике. История не раз повторяется на другом витке. Вот и Че Гевара, соратник Ф.Кастро, откровенно заскучал, когда пришлось заниматься бумажной волокитой, и уговорил Фиделя отпустить его в соседнюю Боливию – делать революцию там. Как оказалось, на свою погибель… Но ничего иного, кроме как воевать, Че просто не умел. Дух борьбы и романтика боя – его стихия. Когда стихает шум битвы – ему нечего делать. Либо пуля в лоб, либо смерть в рукопашной схватке. И не чернила, а кровь льется рекой.
Говорунов, демагогов и великолепных ораторов в этом поколении хватало – здесь и сам Ленин, и «любимец партии» Бухарин, и тот же Троцкий. Но кому-то надо и управлять! И на этом поприще тихой сапой выдвинулся Сталин. Он-то и обыграл всех в борьбе за высший пост в государстве. Пока оппоненты громили друг друга, Сталин и создавал будущую номенклатуру. Не на пустом месте, разумеется.
Чиновническая каста в России благоденствовала всегда. С незапамятных времен. А к XIX веку эти чинуши обнаглели настолько, что похвалялись, будто именно они держат в руках нити государственного управления, а вовсе не государь император. И Николай I даже вынужден был согласиться с этим вопиющим положением вещей.
После кровопролитной гражданской войны, когда страна толком еще не успела подняться из руин, писатель Андрей Платонов тоже подметил тенденцию, что воевали крестьянин и солдат, а в выигрыше оказался чиновник. А дальше, как говорится, больше.
Восленский одним из первых показал и доказал, что отнюдь не Сталин был таким исчадием ада, что уничтожил ленинскую гвардию и изменил прежнему курсу. Весь трагизм ситуации определялся тем, что свои убивали своих. Маршал Блюхер, подписывая смертный приговор маршалу Тухачевскому, почти наверняка догадывался, что скоро настанет и его черед. Бухарин радовался, что расстреляли Зиновьева и Каменева, но слишком судорожной и наигранной была эта радость. Нет, не в одном только Сталине уже было дело, а в построенной им системе. Одна элита сменяла другую. И строй постепенно смягчался. Вал репрессий заканчивался, и ему на смену приходила повседневная рутина. Рутина совещаний, бумаг, документов, канцелярской волокиты. Есть те, кто чувствует себя посреди всего этого, как рыба в воде.
Современные политологи вслед за Восленским разработали учение о двух типах элитарных систем. И первая из них – система гильдий – как раз во многом является копией советской номенклатурной системы. Могут изнашиваться идеологии, уходить и приходить новые деятели, но суть системы остается неизменной.
Во-первых, номенклатурная система достаточно закрытая система. Многое здесь строжайшим образом засекречено и упрятано в архивы на долгие годы. Даже когда выходит пресловутый срок давности – секреты не спешат рассекречивать. Срабатывает принцип «на всякий случай» или «как бы чего не вышло».
Во-вторых, верхушка политического Олимпа хоть и является желанным фетишем, но путь до него – длиною почти во всю сознательную жизнь. Настолько много бывает формальных требований к кандидату на высшие посты. Здесь и моральная устойчивость, и отсутствие вредных привычек, и крепкая семья, и отсутствие родственников за границей, и знание программных документов, и, конечно, членство в правящей партии. Андропов и Черненко, например, успели встать у руля страны и партии. Только будучи смертельно уставшими и больными людьми. Вот и думаешь: а стоит ли власть того, чтобы стремиться к ней? Положишь на этот алтарь всю жизнь, а счастливым не станешь…
В-третьих, номенклатура не слишком охотно раскрывает объятия для новых членов. Даже когда они прошли все «проверки». В результате аристократия вырождается в геронтократию, власть пожилых людей, дряхлых стариков. В книге академика Е.И.Чазова «Медицина и здоровье» приводятся постыдные факты из жизни некоторых членов Политбюро ЦК КПСС – высшего партийного органа в СССР. А Чазов прекрасно знал всех своих пациентов – от Хрущева до Горбачева. Ему можно верить. А что касается эффективности управления со стороны геронтократов, то об этом недвусмысленно высказался в романе «Смерть героя» английский писатель Р.Олдингтон, справедливо считая, что тот народ, который еще смеет надеяться на какую-то мудрость семидесятилетних старцев, сам безнадежно выродился. Что может быть хуже маразма еще до физической смерти? Но даже и тогда костлявыми руками, на краю могилы, номенклатура продолжала цепляться за власть.
Власть ради власти. Почти как у Партии в романе Д.Оруэлла «1984». Вот конечная цель советской номенклатуры. Если отбросить все красивые слова и россказни о строительстве коммунизма для грядущих поколений. Потому что тот, кто имеет власть, имеет всё – материальные блага, личный транспорт, спецобслуживание, уверенность в завтрашнем дне. А стоит быть выведенным из состава Политбюро – почти автоматически лишаешься всего и сразу. И не все такое падение переживали…
Всенародные выборы номенклатура постаралась сделать фикцией. Видимостью всенародной любви и поддержки. На всякий случай придумали Блок коммунистов и беспартийных – для отвода глаз. Ведь понимали же, что в рядах КПСС состоят не все советские граждане. Вот у них, мол, выбор тоже имеется. Только депутатские мандаты все равно уже были распределены заранее…
Так что же такое номенклатура по М.Восленскому? Своего рода выродившаяся интеллигенция. Та ее часть, что избавилась от комплексов вины и стыда перед народом, «пережгла» в себе скромность и совесть, терпеливо ожидая своего «звездного» часа. Ведь широкие народные массы не могут или не хотят активно участвовать в политике. А государство в любом случае нуждается в профессиональных управленцах. И они тут как тут!
