Пётр Ершов

6 марта  – 200 лет со дня рождения поэта П.П. Ершова (1815–1869).

Я родился и вырос в провинции. В больших городах люблю разве что бывать. Жить там большого желания как не было, так и нет – суета, скорости, стрессы. Особенно на пятом десятке лет, когда особенно начинаешь ценить то, что имеешь. И любая потеря, утрата воспринимается очень болезненно. Речь, понятное дело, не о деньгах – уходят друзья, уходят любимые…

Относительно провинции я никогда не заблуждался. Прекрасно знаю ее плюсы и минусы. Например, то, как легко может засосать и поглотить она самого незаурядного человека. Примером тому и стал нынешний юбиляр.

Петр Ершов – коренной сибиряк. Он вполне мог бы написать о себе словами Сергея Есенина: «В детстве я рос, дыша атмосферой народной поэзии». Сказки и предания, песни и легенды он впитал буквально с молоком матери. А когда приехал учиться в Петербург, то одолела ностальгия. И чтобы хоть как-то попытаться избыть ее, он и написал в несколько присестов обессмертившее его имя произведение – сказку про Конька-Горбунка.

А дальше случилось нечто совершенно уже неожиданное для 19-летнего юноши.  Жутко стесняясь, Ершов рискнул показать рукопись новоиспеченной сказки профессору Петру Александровичу Плетневу, который читал студентам курс русской словесности. А тот был близким другом Пушкина, его литературным поверенным, издателем и душеприказчиком. Именно к Плетневу перейдет после гибели поэта журнал «Современник», хотя и захиреет к середине 1840-х гг. Прочитав сказку, Плетнев буквально на следующий день принес ее с собой в университет, прочитал для остальных студентов, не скрывая имени автора. А затем последовало знакомство Ершова с Пушкиным. Тот, если верить легенде, не просто похвалил сказку, а счел, что ему самому можно оставить сочинительство в этом роде.

Вскоре сказка была напечатана в журнале «Библиотека для чтения», а затем последовало и отдельное ее издание. Суровый Белинский не нашел для нее добрых слов, зато откликнулся Жуковский, чья похвала дорогого стоила.

Дальше же начинается совершенно иной отрезок жизни Петра Ершова. Он возвращается в родной Тобольск. Планов – море. Кажется, что еще вся жизнь впереди, что ты готов горы свернуть. Преподает он сначала латынь, потом русскую словесность и грамматику. Охотно рассказывает ученикам про свои памятные встречи в столицах. Пишет пьесы для гимназического театра. Знакомится и сближается с некоторыми из ссыльных декабристов. Существует вполне правдоподобная версия, что некоторые произведения Козьмы Пруткова – плод фантазии Ершова.

В 1837-м году в Тобольск приезжает наследник престола – будущий император Александр II. Вместе с ним – верный Жуковский. Он пытается замолвить за Ершова словечко. Тщетно. Тот продолжает тянуть лямку провинциального учителя. Правда, по службе постепенно поднимается – до директора гимназии. Обзаводится семьей, которая растет. Денег хронически не хватает. Суровый климат здоровью тоже не благоприятствует. В конечном итоге, рутина окончательно сводит на нет сочинительство. Когда в 1869-м году Ершова не стало и в «Санкт-Петербургских ведомостях» появилось сообщение о его смерти, многие искренне недоумевали – а кто это? И когда узнавали, что речь идет об авторе «Конька-Горбунка», признавались, что обожают эту сказку, но автора уже давно числили среди небожителей. Горько и больно…

И еще горше и обидней, что сегодня представители т.н. «сенсационного литературоведения» (воздержусь от называния конкретных фамилий – желающие найдут их в Сети) на полном серьезе считают, что автор «Конька-Горбунка» — Пушкин, что это его последняя литературная мистификация, а Ершов – так, удачно подвернулся. Аргументация, вроде, и убедительна в отдельных частях, но, в целом, рассчитана на не слишком искушенного в литературных вопросах обывателя. Впрочем, пусть каждый решает сам. Главное, что Конька-Горбунка у нас точно уже никто не отнимет!

Павел Николаевич Малофеев